Лиса-плясунья — Чувашская народная сказка

Один старик принес из леса живую лису и говорит старухе :

— Брось-ка в печь мою старую шапку, я тут кое-что на новую принес. Вот, посмотри,— и вытащил из мешка лисицу.

Старуха как раз топила печку и, увидев лисицу, взяла старую шапку мужа и бросила в огонь. А старик тем временем говорит лисе:

— Прежде чем я пущу тебя на шапку, спляши, лисичка-сестричка, повесели нас со старухой,— и принялся точить нож.

Бедная лисичка глядит на нож, на старика со старухой и сидит ни жива ни мертва. Взглянула в окно, увидела дорогу в поле, а за полем — лес, только как убежишь в тот лес?

А старик уже и нож наточил.

— Пляши, лисичка, не то зарежу.

— Я бы сплясала,— ответила лиса,— но у меня нет хорошего платья. А без платья — что это за пляска?

Старуха достала из сундука свое девичье платье, нарядила в него лисичку. А та посматривает на свой наряд, любуется, а плясать не торопится.

— Что же не пляшешь-то, сестрица?— спрашивает старик.

— Я бы сплясала,— отвечает лиса,— да у меня нет хушпу (праздничный головной убор женщины, украшенный серебряными монетами и бусами) на голове.

Старик со старухой надели на голову лисы хушпу. А она и теперь на украшения смотрит, однако же и плясать не пляшет. Тогда старик со старухой в один голос:

— Хватит любоваться-то, лисица, пляши, почему не пляшешь?

— А у меня — разве не видите?— на шее мониста нет,— отвечает лиса.

Повесила ей на шею старуха и свое монисто,— не пляшет лиса:

— Надо бы еще и браслеты.

И когда только дали ей и браслеты — повеселела, вышла на середину избы, на задние лапы встала.

Старик достал гусли, заиграл, лисица в пляс пустилась. Сначала тихо, медленно прошла по кругу, а потом все быстрей и быстрей. Только нарядное платье мелькает, да хушпу с монистом позванивают. Старуха и про печку забыла, глядит на лисью пляску, в ладоши хлопает.

— А ну, ходи веселей, лисичка-сестричка!— подбадривает плясунью и старик, и чуть ли не сам готов вместе с ней в пляс пуститься.

Что только не выделывала, какие веселые колена лисица ни выкидывала. Глядят на пляску старик со старухой не наглядятся.

Жарко стало плясунье, она и говорит:

- Чтобы дверь была открыта,

И окно чтоб не закрыто.

Старуха тут же кинулась открывать дверь, а старик открыл окно: жалко что ли: лишь бы лисичка-сестричка веселей плясала!

А лисичка еще немного попрыгала, поплясала, да — юрк! — в открытую дверь. Только ее старик со старухой и видели.

И остался старик без шапки: старая в печке сгорела, а новая в лес ушла.