Наседка и Змея

Автор: М. В. Шевляков

Наседке удалось оказать одной Змее большую услугу. Змея не только не заплатила злом за добро по своему змеиному обычаю, но даже привязалась к Курице всею душой. Она поселилась возле курятника и очень радовалась, когда ее благодетельница обращалась с двумя-тремя ласковыми вопросами.

Раз в теплый летний день Змея выползла из своего гнезда и грелась на солнце. Куры в это время с раскрытыми от жары клювами барахтались в пыли около курятника и под заборами. Вот на крыльце появился ключник и направился в амбар. Проходя мимо курятника, он заметил Змею, схватил камень и что было сил пустил в нее. Полагая, что Змея убита, ключник продолжал свой путь и скоро зашел за угол сарая. Тогда Змея подняла разбитую голову и жалобно позвала наседку, которая была недалеко и лежа в тени пощипывала калачики.

– Что с тобой, соседушка? – с искренним соболезнованием задала вопрос сердобольная наседка.

– Умираю! – слабым голосом ответила Змея.

– Бедная, у тебя вся голова размозжена.

– Моя песня спета, – грустно вздохнула несчастная, – да о себе-то я и не беспокоюсь, а вот о чем горюю, кто присмотрит за моими яйцами, кто воспитает моих детенышей, когда они выведутся?

Курице ужасно жалко стало Змеи. Она успела к ней привязаться и полюбить. Известно ведь, что благодетели всегда привязываются и любят тех, кого облагодетельствовали.

– Знаешь что, – сказала Курица, довольно продолжительно подумав, – твоему горю, мне кажется, можно помочь.

– Ах, я и не знаю, как тебя благодарить, – со слезами на глазах воскликнула Змея.

– Не за что, друг мой, я думаю всякий сделал бы на моем месте все возможное, чтобы облегчить положение ближнего. Итак, будь покойна, я не оставлю твоего семейства, вскормлю его и поставлю на ноги.

– Благодетельница!..

Змея от избытка чувств не могла больше слова произнести. Она только рыдала, вздрагивая всем телом и так, рыдая, испустила дух.

Наседка сдержала свое слово. Она перетащила змеиные яйца к себе в курятник и терпеливо высиживала их вместе со своими. Скоро из них вылупились змееныши, маленькие, скользкие и юркие.

– Эй, приятельница, ты бы выбросила эту нечисть, – посоветовал однажды доброй Курице Воробей.

– Что ты, за кого же ты меня считаешь, – возмутилась курица, – я дала слово их покойной матери и обязана исполнить.

– Ну, как знаешь, а только как бы потом не раскаяться.

Наседка сердито отвернулась от Воробья и еще с большей заботливостью принялась ухаживать за приемышами.

Прилетели Стрижи, пощебетали под крышей и то же сказали Курице:

– Эх, соседка, стоит ли на свою голову откармливать это отродье?

– Не ваше дело, – ответила Курица.

Стрижи пожали плечами и улетели.

Время шло, змееныши подрастали и начали проявлять все злые стороны своего характера. Они пережалили всех обитателей курятника, из которых многие вследствие этого умерли; к наседке приходили с жалобами, но она всех уверяла, что этого быть не может, что это все напраслина.

– Какая же напраслина, – заметили как-то Голуби, – мы сами видели как твои приемыши вчера набросились на хозяйского сына. Хорошо, что нянька подоспела вовремя.

Но курица слышать ничего не желала и чем больше посторонние нападали на ее приемышей, тем нежнее она к ним относилась.

Чего же достигла ее любовь и нежность? Ответной любви? Привязанности? Ничуть не бывало. В одну осеннюю ночь, не задолго перед тем, как змеям надо было убираться в норы на зимнюю спячку, неразумную наседку нашли бездыханную посреди гнезда, где она вскормила, и вынянчила своих приемышей.

– Дождалась! – с горькой улыбкой прошептал сидевший на насесте Петух.

– Вот что значит неразумная доброта, – наставительно откликнулся другой.

– Что же, товарищ, почтим ее память троекратным пением?

Петухи захлопали крыльями и закричали в унисон:

– Ку-ку-ре-ку.