Приключения Квакуши

Автор: Клавдия Лукашевич, 1910 г.

Глава I
Глава II
Глава III
Глава IV

 

Глава I

 

В старом, запущенном саду находился большой заглохший пруд. Поперек этого пруда лежало огромное дерево, свалившееся после грозы.

Однажды в теплый солнечный день, ранней весной, из пруда на дерево выпрыгнула огромная зеленовато-серая лягушка. Она прыгнула два раза по стволу, весело посмотрела вокруг своими быстрыми глазами и прокричала: «квак-ква-ква-квак-ква-ква».

Она этим, конечно, говорила: «Как хорошо жить на белом свете!» Солнышко светит всем одинаково приветливо: всех оно греет: для всех расцветают красивые цветы, зеленеет трава, идут благодатные дожди.

Как раз перед тем временем несколько дней подряд шли теплые весенние дожди; сошел последний снежок, растаял пруд, и ожили лягушки, замерзшие в пруду. Они проспали всю зиму непробудным сном.

Весенние лучи солнышка всех разбудили. Лягушки, увидевши, что сестрица их выпрыгнула из пруда на дерево и кричит, радуясь весне, тоже, высунув мордочки из воды, на разные голоса прокричали: «квак-ква-ква-квак-ква-ква».

Это означало: «мы тоже рады прекрасной гостье-весне! Но лучше всего красное солнышко и наш родной пруд!»

Большую зеленую лягушку звали Квакуша. Это была одна из самых умных лягушек в пруде. Ей было уже десять лет, а для лягушек это возраст не малый.

Квакуша погрелась на солнышке, посмотрела на голубое небо, на птичек, летавших в вышине; раскрыв свой огромный рот, она проглотила две-три мушки, неосторожно пролетевших мимо ее носа, и снова прыгнула в пруд. Сегодня ей предстояло важное дело: она собиралась положить икру: из икры должны выйти ее детки-лягушатки. Она скрылась под водой.

Немного прошло времени, Квакуша опять высунула мордочку из воды и заквакала еще громче, еще радостнее; при этом под ее ртом надувался большой серый пузырь, похожий на те, какие дети пускают из мыльной воды; этот пузырь помогал лягушке так громко и долго выкрикивать свое «ква-ква».

Наша Квакуша была очень счастлива: икра была ею положена. В укромном местечке, на дне пруда, лежала студенистая масса; если бы эту массу кто-нибудь взял в руки, то сразу можно было увидеть в ней множество светло-желтеньких икринок с черными точками в середине.

Погода стояла теплая; перепадали дожди. Этим дождям особенно радовались обитатели пруда, так как он быстро наполнялся водой. В пруде кипела веселая жизнь, а когда темнело, то оттуда по всему саду разносилась неумолчная песнь: «Ква-ква-квак-ква-ква-квак...» Пели сотни веселых голосов, а люди, жившие в белом доме, который находился за садом, сердились и говорили: «Ах, как неприятно кричат всю ночь эти несносные лягушки».

 

Глава II

 

Через четыре дня в пруду случилось происшествие: яички, которые положила Квакуша, зашевелились, – на следующий день они полопались, и из них вышли маленькие личинки.

Обрадовалась Квакуша и с гордостью всем рассказывала:

– У меня детки появились, маленькие, славные, – голова большая, хвост длинный.

– Не хвастайся, тетка-Квакуша, – отвечали ей другие лягушки. – У нас у всех теперь такие же детки-головастики. Мы тоже все радуемся...

Услышал этот разговор жук-водолюб и сказал пиявке:

– Смешные, право, лягушки: радуются своим ребятам, а ребята их и на лягушек не похожи...

– Подожди, то ли еще будет! Сам удивишься, что это за прекрасные детки-лягушатки... Я-то уж их видывала, – возразила пиявка.

Маленькие личинки-головастики стали быстро расти и развиваться. Дивились все обитатели пруда на лягушечьих детей. Прежде всего отросли у них голова и хвост. На голове показались жабры, глаза и две бородавочки около рта, – этими бородавочками животные прицеплялись к траве; затем появились у них нос и рот... Головастики стали жадно хватать пищу: мелких букашек, червей, траву. Хвост с плавниками вырос длинный, а через две недели после выхода из яиц у головастиков уже отросли задние ноги.

Квакуша не могла нарадоваться на своих деток, а другие животные подсмеивались, особенно водолюб.

– Рыбы не рыбы, лягушки не лягушки, какие-то неведомые зверюшки, – говорили они.

А зверюшки между тем росли да росли. Через месяц после их рождения у них выросли передние ноги и на ногах стали развиваться пальцы; головастики были уже взрослые и похожи на настоящих лягушек, только хвост был очень длинен. Впрочем, пиявка заметила первая новое превращение лягушат и сказала водолюбу:

– Видел ли ты, что у лягушат хвост становится короче?

– Нет, не заметил... Неужели правда?

Это была правда. У головастиков хвост становился с каждым днем короче и, наконец, через четыре месяца после появления первых личинок совершенно отпал, и взорам всех жителей пруда явились маленькие лягушки.

Это был радостный день в пруде. Квакуша громко кричала:

– Ква-ква-ква, – мои лягушатки лучше всех.

– Нет, наши лучше! Наши могут прыгать по земле, плавать в воде... – кричали другие лягушки.

– Мои детки тоже земноводные...

– Только мои красивее всех... Голова широкая, сплюснутая, рот огромный, глаза большие, подвижные, на конце рыльца ноздри, прикрытые клапанами, и уши хорошо развитые...

– Не хвастайся, Квакуша, у всех лягушат то же самое! – кричали другие лягушки.

– На моих-то кожица тонкая гладкая, слизистая, – не унималась Квакуша. – Передние ноги короткие, а задние в четыре раза длиннее; между пальцами есть перепонки, чтобы могли плавать в воде...

– А наши лягушата еще красивее! – кричали и спорили другие лягушки.

Все население пруда собралось смотреть на споривших.

– И чего кричат так лягушки?! – удивлялся водолюб. – По-моему, их ребята уроды.

– Всякой матери свой ребенок нравится, – отвечала пиявка.

 

Глава III

 

Летом пруд разукрасился, на нем расцвели белые и желтые кувшинки, выросла густая трава, а берег зарос кустарниками.

Лягушкам жилось в пруде привольно и весело: они плавали на просторе, выпрыгивали на берег, садились на широкие листья кувшинок и, покачиваясь, грелись на солнышке. Еды было много: мошки, букашки порхали в воздухе и, то и дело, попадались на мягкие язычки лягушек; в воде плавали червячки, мелкие рыбки и другие животные; да если сказать правду, то большие лягушки нередко лакомились маленькими и находили их превкусными.

Однажды с Квакушей произошел такой случай. Она пожадничала, – проглотила довольно большую лягушку и подавилась; лягушка не могла пройти в ее горло, и голова торчала изо рта. Положение было самое печальное. Но умная Квакуша не потерялась: выпрыгнув на берег, она стала прыгать к стволу куста и колотить о ствол свою добычу, пока та не пролезла в горло. Значит, и лягушки кое-что думают и соображают.

В один прекрасный солнечный день, когда лягушки беззаботно резвились в пруде, то выпрыгивая на сломанное дерево, то скользя по листьям кувшинок и распевая свою неизменную песенку, к пруду подошли люди. Один был уже взрослый, в синей русской рубашке, с бородой, и в фуражке с синим околышем; двое были дети, мальчик и девочка. У детей были в руках сачки на длинных палках, а у взрослого через плечо висел большой жестяной зеленый ящик.

Квакуша, сидевшая на своем любимом сломанном дереве, первая заметила опасность и громко крикнула:

– Ква-ква-ква! Спасайтесь! Это враги!

Большие и маленькие лягушки стремглав попрыгали в пруд. На мгновение все затихло. Чей-то голос насмешливо проговорил:

– Как лягушки-то нас перепугались!

Опять все стало тихо.

Квакуша не вытерпела и выглянула из воды: ей любопытно было посмотреть, что это за странные чудовища с палками ходят по берегу.

Всем известно, что любопытство до добра не доводит и губит не только людей, но и животных. Не успела наша лягушка оглянуться кругом, как с ней случилось что-то ужасное: кто-то ее подхватил и понес, высоко над землей. Исчезло голубое небо, зелень, исчезли родной пруд и свобода. Квакуша очутилась в темнице. Она чувствовала, что была не одна и своим телом притиснула других животных, которые под ней шевелились... Все они были страшно перепуганы и молчали.

Темница оказалась железным ящиком.

Ящик закрыли. Квакуше было темно, душно, неловко; ей хотелось кричать и жаловаться; она тряслась и подпрыгивала от каких-то толчков и поминутно ударялась о стенки своей тюрьмы: ей было больно.

Наконец ящик куда-то донесли и положили; дверцу открыли. Квакуша увидела свет, зелень деревьев, небо – и обрадовалась: она думала, что теперь наступит ее освобождение. Но не тут-то было.

Ее схватила небольшая, мягкая рука и сжала.

– Неужели ты не боишься брать лягушку в руки? – спросил детский голос.

– Нисколько не боюсь... Лягушки не кусаются, – отвечал другой голос.

– Они такие холодные, противные, страшные...

Напрасно ожидала Квакуша освобождения: она попала из одной темницы в другую, – только эта последняя была светлая. Лягушку посадили в просторную банку, вместе с ней посадили еще маленьких лягушат; банку завязали тряпочкой с отверстиями, чтобы туда проходил воздух.

Три головы наклонились над банкой, – это были те же люди, которые появились на берегу пруда.

– Мы устроим этой лягушке хороший домик, поставим лестницу, – она станет нам показывать погоду, – сказал мальчик.

– Это простая лягушка и очень толстая, неповоротливая... Погоду показывают древесницы, – отвечал молодой человек в синей рубашке, – форменная фуражка была у него теперь сдвинута на затылок, и из-под нее выбивались русые кудри.

– Какие это древесницы? – спросила маленькая девочка.

– Маленькие, зеленые лягушки. Их много на юге; когда они сидят на кустах и на деревьях, – их не отличить от листьев.

– Ах, как бы интересно было их посмотреть! – сказала опять девочка.

– Это прехорошенькие лягушки. У них на лапках есть подушечки с отверстиями, и они ими присасываются к деревьям, а брюшко все в бородавках, которыми они собирают влагу с листьев. Без воды лягушкам жить тяжело.

Дети слушали со вниманием. Мальчик не спускал глаз со своего учителя. Молодой человек был учитель.

– Правда ли, Борис Львович, что за границей лягушек едят? – спросил мальчик.

– Да, это правда. Я сам их ел. Превкусные!

– Фу, какая гадость! Кажется, если бы мы умирали с голоду, – и то лягушек есть не стали.

– Вы бы и не разобрали, если бы вам их подали под соусом, – точно молодые цыплятки.

Квакуша и маленькие лягушки, сидевшие в банке, слышали весь разговор. Они страшно перепугались.

– А что, если это бородатое страшилище съест нас? – тихо пропищал один из лягушат.

– Очень просто. И нас с тобой не спросит, – отвечала Квакуша, со страхом посматривая на людей...

– Борис Львович, а когда же мы с вами будем резать и изучать эту лягушку? – спросил мальчик.

– Подожди, милый друг, все будет в свое время.

– Я убегу и спрячусь... Я не могу видеть, когда режут живых животных, – возразила девочка.

– Ну, ты – трусиха, Маня. Ведь мы ее не станем мучить, мы ее сначала умертвим. Для науки можно.

Квакуша сделала быстрое движение и поднялась в банке на задние лапы, как бы ища спасения.

– Пропали наши головушки! Мы попали в руки разбойников, – твердила она, ища выхода из банки.

Маленькие лягушки прижались в уголок и не могли слова произнести от ужаса.

– Смотрите, смотрите, лягушка танцует! – весело говорили дети и громко смеялись.

Затем все трое куда-то пошли и понесли с собою банку. Лягушки прощались навсегда с голубым небом, с зеленым садом, с родным прудом и даже с жизнью.

 

Глава IV

 

Банку с лягушками поставили на окне в учебной комнате. В банке на дне лежала травка, камешки; были сделаны лесенки. Каждый день дети приносили мух и червей; лягушки их ели, но были скучны и не двигались.

– Нехорошие лягушки; никогда не лазают по лесенкам и не показывают погоду, сидят надувшись. Точно мы их обижаем и не кормим, – говорили дети.

Квакуша печально хлопала глазами и, посматривая на детей, отвечала: «Я очень скучаю о пруде, о родных лягушках; здесь нам тесно, душно».

Но дети не понимали лягушечьего языка.

Однажды они подошли опять с учителем к окну.

– Берите, дети, банку... Несите ее в сад. Сегодня мы будем резать лягушку.

Квакуша догадалась, что ее ждет впереди что-то страшное, и запрыгала в банке. Она была права. Маленькая девочка закрыла лицо руками и проговорила:

– Я убегу, я не могу смотреть... – и она быстро побежала по дорожке сада.

В саду в тени деревьев стоял стол, на который и поставили банку с лягушками.

– Не прыгай, не вертись, Володя: уронишь банку, – сказал учитель мальчику, который ни одной минуты не мог быть спокойным.

Но было уже поздно. От неловкого движения шалуна стол зашатался, банка полетела и разбилась вдребезги.

Квакуша очутилась на земле на свободе... Не помня себя от радости, она прыгнула в траву, в кусты и притаилась там. Она слышала, как ее искали, но теперь она была умнее, опытнее.

Долго ли, коротко ли просидела Квакуша в кустах, – она не знает. Голоса затихли: мальчик и учитель куда-то ушли. Испуганно озираясь, лягушка выползла из своего убежища. Кругом – зеленый сад, голубое небо, дорожка, усыпанная песком. По этой дорожке отправилась наша лягушка вприпрыжку, куда глаза глядят. Ей было так хорошо, так весело после избавления, – все казалось необыкновенно красивым – и цветы, и деревья, и небо... Квакуша замечталась и вспомнила о своем пруде...

Вдруг – о ужас! – бедная Квакуша почувствовала, что ее кто-то схватил за ноги, сжал их, как клещами, и поднял ее высоко. Она громко закричала, – ей было больно.

Теперь спасения не было. Ее схватил в клюв длинноногий журавль и сейчас проглотит...

– Ай, Журка лягушку ест!.. Какую большую, толстую... Уж не нашу ли?! – закричали в это мгновенье дети и погнались за журавлем. Мальчик схватил его за крылья. Журка закричал и выпустил изо рта Квакушу.

Квакуша опять была спасена. Она затрепетала в воздухе и шлепнулась вниз.

О, счастье, о, радость! Она очутилась в пруде; оглянулась кругом, – это был ее милый, родной пруд... Вот и кувшинки, вот и сломанное дерево, около которого Квакуша положила яички, вот и ее лягушата, которые еще выросли и похорошели. Вот ее старые знакомцы – водолюб и пиявка!

Радостно, громко заквакала наша лягушка и, опомнившись, рассказала всем собравшимся около нее животным свои приключения.